.. Очередной град пуль разорвал землю у траншеи, с треском и со свистом поломал сухие ветки кустов.
– «Вот суки!» – пробурчал Андрей, сметая руками земляную пыль с лица и волос.
– «Увидите вы сейчас у меня...» – произнес он и резко достал гранату из подсумка. Зазвенела чека, воздух на миг рассек округлый, зеленоватый силуэт.
– «Ложись»! – крикнул он и потянул за рукав парня лет девятнадцати, с диким интересом наблюдавшим за сумасшедшей пальбой. В голове моментально раздалось: «Навалился ты, на мою голову...»
Через несколько напряженных секунд раздался взрыв... Черные ломти грунта разных размеров дождем оседали на землю, ударяя по спинам лежащих людей. Крики издали слились с гулом от взрыва, а теперь совсем затихли. В какую-то секунду всё окутала умиротворенная тишина... Долгожданная услада для ушей и для душ.
В голове у Андрея гудело и шумело. Глаза не хотели раскрываться, но почему-то он совсем не волновался, дышал спокойно и равномерно. Возможно, десятилетний опыт ведения войны, дал свои результаты в виде устрашающего спокойствия во время особо горячего боя. А возможно, его оглушило и контузило, из-за чего тело на время утратило былую скорость движения и реакции.
Но даже сквозь утепленную куртку он чувствовал учащенное дыхание пацана. Дыхание страха... Рука по привычке сжимала рукоять автомата Калашникова, палец инстинктивно поглаживал спусковой крючок.
На его сохлых губах появилась еле заметная расслабленная улыбка. В голове пронеслось: «Наконец-то...» Душе захотелось спокойствия и тишины. Даже во время этих нескольких секунд, даже в это небольшое мгновенье после взрыва он страстно желал одного - просто отдохнуть... Отдохнуть от трёхдневного бега по лесу, отдохнуть от бесконечных перестрелок, отдохнуть от артефактов, от мутантов, отдохнуть от Зоны. В эти секунды он наслаждался отдыхом...
Глаза мгновенно открылись. Словно почуяли неладное. Возле тела со стуком упал корпус «эфки». Голова заработала как часы, точно как и движения. Мгновенье, и руки машинально схватили гранату и отбросили её куда-то за земляной выступ траншеи...
Секунда, оглушительный взрыв. Осколки словно разбитое от падения стекло со свистом разлетелись по сторонам, кося растения и всю живность вокруг. Снова короткая пауза перед бурей...
На этот раз Андрей среагировал быстро и, встав и подняв автомат над головой, сделал две очереди в предполагаемую сторону врага. Ещё не вылетели последние мутно-золотистые линзы из затвора его автомата, как из мохнатой зелёнки леса замигали огоньки и звуки выстрелов, крики солдат вновь нарушили спасительную тишину. Пацан потрусил головой и, прислонившись к стене земли, осторожно выглядывал из укрытия.
- «Что делать будем?» - совсем уж беззаботно спросил он, стараясь не упускать из виду солдат.
Андрей потёр глаза и сухо выдавил: «Не знаю...». Потом вдруг запнулся и посмотрел направо, на небольшой ярок у дороги. Местность была разрыхлена чёрными воронками от снарядов, гранат и прочего тяжелого оружия – в Зоне это не в диковинку. Какое-то время Андрей задумчиво мигал глазами, а затем, постучав рукой по плечу пацана, коротко сронил:
- «Вон видишь ту воронку?» Парень кивнул, хоть и не понимал сталкера до конца. - «Сейчас дам очередь, и ты быстро побежишь, и залезешь в неё. Усёк?» - «Но...» - «Никаких «но». Бетонных блоков тут валом. Если что, укроешься за ними. Не малый ведь уже... Нам нужно добраться до этого яра, иначе перебьют, как собак на бойне»
Пацан неохотно, но согласился и стал выжидать сигнала.
Несколько секунд спустя, Андрей высунулся из траншеи и, с криком: «Пошел!», начал стрелять.
Ствол охотно выплевывал пули, затвор машинально выпускал из своих владений гильзы. Выстрелы один за другим сотрясали округу, сливаясь в один непрерывный звук. Ничего лишнего. Просто песня войны: выстрел, затвор, гильза... выстрел, затвор, гильза. Андрей это привык слушать. Он понимал эту мелодию, этот своеобразный концерт хлопка и звона. Пули одна за другой летели в сторону врага, сея серию криков, треска древесины, свиста трассеров. Ему казалось, всё в этом смертельном оркестре слушалось его, казалось, он был дирижером. И ему нравилось это делать...
Голова стремительно повернулась вправо. Чёрные, почти бездонные глаза сфокусировались на фигуре бегущего человека в серой осенней куртке с капюшоном. Палец ещё не слезал со спускового крючка и, с каждым выстрелом, отправлял дозу свинца куда-то вперед.
Фигура в куртке отчаянно бежала к воронке. Сероватые, темноватые от грязи кроссовки на его ногах усиленно давили на землю, как будто пытались оттолкнуться от неё сильнее и шагнуть дальше и дальше. Пацан не жалел сил. Он бежал как мог, и в испуге угибался на лету от просвистевшей возле него свинцовой частички смерти. Прыжок, и тело оказалось в выбоине.
Облегчение охватило тело Андрея. Оно, словно вода, накрыла его шрамы, его сухую кожу. Серия щелчков вернула его к жизни, и он незамедлительно нырнул в окоп. Патроны закончились. Андрей судорожно отсоединил пустой магазин, и тот со стуком упал на землю – времени не было. Затем раскрыл карман жилета, одним ловким движением прицепил новый и щелкнул затвором. «Последний...» - прошептал он.
Неожиданный взрыв сзади снова повалил его на землю. В ушах зазвенело. Взгляд то обретал чёткость, то снова размывался. Слышались какие-то крики, тихие удары выстрелов, даже немного приятный свист пуль над головой и хлопки оных об землю. Голова напоминала чайник с булькающей водой – все двигалось, все перемешивалось, вскипало, остывало. Всё перемешалось.
Глаза метнулись в сторону пацана. Тот сидел в воронке, оттуда лишь блестели его испуганные глаза. Вражеский огонь перешел на него. Кочки выворачивались прямо перед его головой, тонкие желтые хвосты пуль пролетали мимо, но взгляд оставался неподвижным. Он смотрел на сталкера со страхом и с надеждою. Он ждал дальнейшей развёртки сценария и втайне кричал себе в душе: «За что?». «За что мне всё это?». Вокруг гремели выстрелы, порой взрывы, раздавались постоянные крики - всё давило на его душу, подмывая основы спокойствия. Парень не выдержал и громко зарыдал. Слёзы отчаяния орошали многострадальную землю, обливали многочисленные гильзы, ручьями накапливались в бороздах. Из губ рвалось протяжное: «За что...». Он вздрагивал от всего, хватался руками за голову, кричал во весь голос. Но его никто не слышал. Никто не приходил к нему в душе и не утешал его. Не могла прийти его покойная мать, не смог прийти без вести пропавший отец. Никто и ничто...
Внезапно чья-то сильная рука схватила его за куртку и потянула за собой. Голова в испуге повернулась и увидела... Андрея – исцарапанного и подранного. Он сжал зубы и бежал, на ходу выстреливая последние патроны. А парень продолжал рыдать, не силясь даже подвестись на ноги.
- «Вставай!» - кричал Андрей. «Вставааай!» и резко залег с ним за один из бетонных блоков. Пули с хрустом впивались в раскрошенный бетон, но не пробивали его. На какое-то время они оказались в безопасности. Атакующие перешли в наступление. Андрей схватил парня и потряс его, крича: «Всё... Всё! Возьми себя в руки! Ну...» Он хлопнул его по лицу ладонью, но это не помогало. Глаза извергали солёные капли, роняли их наземь, рот отчаянно что-то выговаривал, но парень не успокаивался. Первый Бой сильно повлиял на его душу. Сталкер это понял...
Он немного смягчился в душе и произнёс успокаивающе, хоть это, как ему казалось, получалось неубедительно: «Ну всё... Всё. Успокойся, братишка... Что же ты раскисаешь, а? Сашка, не боись, выживём. Побегаем малость, ну и что? Зато потом продадим артефактов» - он показал на свой полный рюкзак – «и заживём как люди... Только возьми себя в руки, и мы прорвёмся... Обещаю»
Парень затих, но солёные капли продолжали стекать по щеках. «Речь» Андрея всё-таки дала результат. Сталкер задумчиво повертел глазами и почти тихо добавил: «В жизни нет ничего плохого... Есть только хорошее».
Саша поднял голову и взглянул сталкеру в глаза. Лицо озарилось радостью и счастьем, губы прошептали: «Слова матери...». И он обнял своего старшего брата...
Долго Андрей не находился в объятьях родного человека. Долго он не знал, что такое братская любовь. Долго он не чувствовал подобного... Так они неподвижно сидели. Два совершенно разных человека, два характера, две судьбы. Один – полная противоположность второго. Но, несмотря на все внешние различия, два родных человека. Выстрелы их не тревожили, крики приближающихся солдат не будоражили их умы. Весь жестокий мир, окружающий их, перестал для них существовать. Время словно остановилось. Пули зависли в воздухе, крошки земли и бетона неподвижно застыли над землей. У Андрея блеснули слёзы... Слов не требовалось. Иногда молчание лучше...
-----------------------------7d836e24690130
Content-Disposition: form-data; name="sort"
50
